Жизнь - хитрая штука. Когда у тебя на руках хорошие карты, она решает сыграть в шахматы...
Название: Судьба любит пошутить
Автор: мирэбо.
Бета: Lirilai de Nomore.
Рейтинг: NC-17.
Пейринг: м/м.
Жанр: романс, немного юмор
Размер: макси.
Статус: закончен.
Саммари: Проклятье вещь очень неприятная, особенно если благодаря ему ты оказываешься тесно связан с человеком, которого долгие годы ненавидел…
Дисклеймер: моё!
Размещение: с моего разрешения
От автора: Все будет очень просто и незамысловато))
Остальные главы можно найти здесь
Глава 7
Вернувшись в дом Люма, парни снова устроились все в той же достопамятной гостиной, стараясь переварить все произошедшее и решить, как же действовать дальше.
Первым нарушил молчание Лей:
— Нет, я знал, конечно, что маги люди эксцентричные, но никогда не думал, что до такой степени.
— Он всегда был немного странный, — весело улыбнувшись, подтвердил Люм. — Помню, когда я был маленьким, мы с отцом часто бывали у него в гостях, и он уже тогда казался таким же древним и таким же сумасшедшим. Возраст вообще мало меняет магов, только лишь подчеркивает доминирующие черты характера, да и для них те же пятнадцать лет — это песчинка в пустыне. Говорят, они выглядят на столько, на сколько внутренне себя ощущают, хотя я и не вполне склонен этому верить. Думаю, они сами управляют своей внешностью, а мэтру Зандру просто нравится реакция на свой внешний вид. А вообще подавляющее число магов имеют и более необычные привычки, просто чаще всего это не выставляют на показ так явно, да и не все увлечения настолько безобидны… Я достаточно хорошо общался с магами, им частенько нужны препараты, которые невозможно достать в обычных лавках, так что неплохо изучил их стиль мышления… И, на вашем месте, я бы все же не стал пренебрегать советами мэтра. Он, конечно, порой ведет себя, словно маленький ребенок, но, не смотря на это, является одним из самых лучших знатоков теории магии, а уж в знании проклятий с ним вряд ли кто-то сравнится, во всяком случае из Гильдии. Да и слов на ветер он не бросает.
Арэйн тихо застонал.
— О, ради Богов, Люм, только не начинай читать лекцию о возможностях магов. Я этого не выдержу.
— Не беспокойся. Не буду.
— И это ты говоришь «немного», тогда я даже не хочу знать что такое «чересчур», — ворчливо пробормотал блондин. — Да я как-то уже догадался, что это ему просто нравится притворятся простачком и водить других за нос. Но это ни на полушку не уменьшает степень моего удивления при первом взгляде на старика и его жилище.
— Шокировать людей он любит, — согласно кивнул Люм. — Ты еще не видел, какие фортели он с другими клиентами откалывает, это я просто попросил сильно не издеваться, потому что вам и так досталось. А уж что, говорят, он вытворяет при императорском дворе…
— Могу представить.
Люм весело фыркнул, вероятнее всего что-то вспомнив и явно сдерживая рвущийся наружу смех.
— Вряд ли, на такое даже у вас двоих фантазии не хватит, — а затем резко посерьезнел. — Так все-таки, что вы собираетесь делать? Неужели ехать искать этого отшельника?
— А нам больше ничего и не остается. Или ты можешь предложить что-то еще? — наконец подал голос до сих пор молчавший Арэйн.
— Необязательно же сами. Можно послать кого-нибудь к нему… — с легким налетом задумчивости, словно бы уже обдумывая детали плана предстоящей авантюры, протянул Люмьер. — Пусть для начала они поинтересуются, как снять проклятие.
Арэйн с сомнением покачал головой.
— Нет. Из этого вряд ли что-то хорошее выйдет. Ты ведь знаешь жрецов Сайен-даану… Они следуют каким-то своим, только им известным правилам. И я не говорю о их логике — ее вообще невозможно понять. Не думаю, что этот исключение. Он вполне может заартачиться и ничего не сказать. Да и возможно ему нужно будет посмотреть на нас, оценить степень проклятия и его силу, как это сделал твой мэтр. Поэтому ехать нам придется в любом случае, иначе это будет попусту потраченное время.
— Что ж, тогда я еду с вами!
— Зачем ты-то нам сдался?! — фыркнул лишенный даже намека на деликатность Лей. — Или думаешь, что мы такие беспомощные, что и шагу без твоего присмотра сделать не состоянии? Спешу тебя огорчить — свой нереализованный «материнский» инстинкт можешь растрачивать на ком-нибудь другом. Сами справимся, особенно теперь, когда благодаря средству старика, мы через несколько дней перестанем изображать из себя парочку жертв приворотного зелья.
— Помощь никогда не бывает лишней, — недовольно зыркнул на него Люм. — И вообще, у тебя я не спросил что мне делать. Захочу и поеду и…
— Люм не кипятись, Лей прав, — нельзя сказать, что эти слова дались Ару с такой уж легкостью — все таки признавать правоту того, с кем ты привык спорить до хрипоты по любому поводу, всегда неимоверно сложно. Особенно, когда одновременно ты не соглашаешься со своим лучшим другом, но смысла в сопровождении их Люмьером брюнет просто не видел.
Домашний мальчик, махавший шпагой только в пределах тренировочного зала, не привыкший к опасностям и трудностям, не знающий многого о теневой стороне жизни. Именно таким был Люм, даже не смотря на всю свою истинно торговую хитрость и изворотливость. Вряд ли он мог стать большой подмогой в какой-либо непредвиденной ситуации. Наоборот, опасение за жизнь лучшего друга в подобный момент может сыграть с Арэйном не самую лучшую шутку, поэтому он решил быть в этом вопросе абсолютно непреклонным.
— Ар! Я не понимаю — почему? — Люм выглядел до крайности возмущенным такой «черной неблагодарностью» своего друга. — Я ведь могу быть полезен…
— Чем же это?
— Ну… Хотя бы…
— Можешь даже не пытаться что-нибудь выдумывать, — наблюдая за потугами друга придумать хоть что-либо более или менее логичное, усмехнулся Ар, — все равно ничего не получится. Со всем, что встретится в пути, даже включая что-то совсем непредвиденное, мы и сами справимся. Так что лучше смирись, — а затем серьезно добавил. — Люм, поверь, я очень благодарен тебе за все, но больше ты ничем нам помочь не сможешь. Мы с Леем должны разобраться с этим сами. И поездка с нами — это плохая идея. Мы пока не знаем, что можно ожидать там и сколько это займет времени. Пока найдем отшельника, все таки пункт назначения — Лунные горы — это так расплывчато, неизвестно, где именно нам там его искать, пока уговорим нам помочь… Да и сможет ли он сам помочь или отправит нас куда-нибудь еще… А дела тебя ждать не будут, и я не хочу быть причиной твоего разорения… И это все не говоря уже о том, что двоим просто легче пройти там где трое огребут массу неприятностей и…
— Ну допустим до разорения мне далеко, и вполне можно было бы оставить моего заместителя управлять всем… Ничего бы не случилось. Но я все понял, не беспокойся, просто будь осторожен. Очень не хочу потерять друга из-за какой-то глупой случайности. И уж если так все сложилось — хорошенько береги своего врага, — при этих словах глаза Люма излишне весело сверкнули, но Ару было совсем некогда разбираться в настроениях своего друга. — И, пожалуйста, не ведите себя, как маленькие капризные дети, смотрите, не прибейте друг друга по дороге.
Не успел Ар даже открыть рот, чтобы ответить на это странное напутствие, как Лей успел вмешаться первым:
— Конечно, конечно, мамочка, — кривляясь, затараторил он. — Мы обещаем быть вежливыми и воспитанными мальчиками, не будем ругаться нехорошими словами и обязательно будем мыть уши и шею перед сном…
И быстро спрятался за спину Ара, спасаясь от пущенной в него возмущенным до глубины души Люмом подушки.
Ночью Арэйн долго не мог заснуть, пытаясь разложить по полочкам все произошедшее за последние сутки. Казалось бы так мало — всего какие-то жалкие двадцать четыре часа — и вся его жизнь: мысли, ощущения, желания — все поставлено с ног на голову. Он теперь и сам не знал, что является правильным и верным, а что наоборот ложным.
Арэйн повернул голову и посмотрел на лежавшего рядом Лея, который, удобно устроив голову ему на плече и одной рукой обняв поперек груди, тихо и безмятежно посапывал, щекоча горячим дыханием шею. Вот кому можно было бы позавидовать -никаких метаний, никаких сомнений, никакого страха…
А ведь Арэйн боялся, очень. Сам даже не зная чего больше — того, что проклятие не снимут, или того, что его снимут слишком быстро. Что он больше никогда, никогда… Нет, он не должен об этом думать, конечно же он хочет, чтобы сняли проклятие и как можно скорее. Как же может быть иначе? Главное повторять про себя это почаще и не смотреть, не думать…
Не смотреть…
Легко сказать, но так сложно оторвать взгляд. Глубоко и спокойно дышащий Лейлан сейчас выглядел так уютно и по-домашнему, так нежно, открыто, невинно, что отвести глаза было поистине невозможно. Наоборот, хотелось скользить по этому телу не только взглядом, попробовать, ощутить… А вот об этом Арэйн предпочитал не думать совсем, гоня от себя эти дикие мысли.
Он никогда не интересовался мужчинами, хотя, конечно же, прекрасно знал о возможности подобных отношений и даже видел такие пары, но вот чтобы применить подобное к себе… Это казалось поистине сумасшествием…
И уж тем более Ар никогда не мог даже подумать, что будет желать даже не просто какого-то абстрактного мужчину, а того, кого, казалось бы, всем сердцем ненавидел. Или уже не ненавидел?
Все эти безумные мысли плавили мозг.
Что это? Его желание или побочный результат проклятья? Нет! Ар не хотел об этом знать, он просто хотел, чтобы все это поскорее закончилось. Забыть!
Или все же не хотел? Однозначного ответа на все эти вопросы не было. Сознание Арэйна, казалось, состояло из двух равных частей, желавших совершенно противоположного и никак не хотевших прийти к консенсусу. И от этого не было спасения.
Совершенно запутавшись в собственных мыслях и рассуждениях, Арэйн попытался переключится на что-либо другое. Ему вспомнился сегодняшний вечер. После того, как удалось отговорить Люмьера от настойчивого желания их сопровождать, лучший друг заявил, что раз так, то он берет всю подготовку к путешествию на себя. Утомленные всем случившимся воры, не желая с ним спорить, почти безропотно согласились. Тем более, что ходить по лавкам и покупать необходимые предметы и вещи (инструменты, карты и т. д.) Ару с Леем в их теперешнем состоянии было весьма затруднительно.
Вечером, обсудив детали и плотно поужинав, парни двинули спать, уже было направив свои стопы в сторону той комнаты, в которой они отдыхали утром, но были вежливо остановлены и препровождены молчаливым дворецким в другую, выделенную им глубоко проникшимся проблемой Люмом. Но что это была за комната… Целый зал, обставленный, словно королевские апартаменты.
Комната для Высоких гостей, имевшаяся у каждого более или менее влиятельного человека империи. Никто ведь не знает, что может прийти Великим мира сего — вдруг они захотят воспользоваться твоим гостеприимством? Вот тут-то и нужно не ударить в грязь лицом.
Это обычай — в обязательном порядке обустраивать у себя в доме подобные комнаты — произошел от правящего примерно лет сорок назад императора Вейлана Первого, который просто обожал путешествовать по Империи, объездив ее вдоль и поперек наверное с тысячу раз. И останавливаться он любил не в гостиницах или, не дай Боги, на постоялых дворах, а в домах своих подданных, выбирая по принципу — какой больше приглянется ему по дороге. Поэтому сложно было угадать, к кому он заявится погостить в этот раз — к знатному вельможе, зажиточному торговцу или просто к разбогатевшему крестьянину. Какую ступеньку занимал в иерархии домовладелец императора интересовало мало, наоборот, он был даже рад узнать поближе людей из разных слоев общества. Единственное, что ему было важно, — комфорт, как бы странно это не казалось относительно такого заядлого путешественника. И если Вейлану нравилось, как его приняли в доме, то он вполне мог щедро одарить хозяина, раздавая золото и блага с истинно императорской расточительностью. Правда, и угодить его вкусам было далеко не так уж просто, поэтому каждый старался как мог — а то вдруг в следующий раз имперская карета остановится перед его дверью?
Правил Вейлан долго, до глубокой старости не изменяя своему увлечению. Поэтому, привыкшие к такой странности подданные даже после того, как на престол взошел его приемник, бывший волей случая ужасным домоседом, не изменили своей привычке оставлять одну комнату для императора. Вдруг в нынешнем правителе проснется семейная тяга к путешествиям.
Арэйн как-то и раньше не сомневался, что такая комната обязательно должна быть в доме Люмьера, но только ему еще ни разу не удавалось ее увидеть. Не интересовался как-то. А здесь…
И отчего этот паршивец решил, что им подходит именно эта комната? Если бы Ар так хорошо не знал характер своего друга, то просто подумал бы, что тот над ним издевается.
Арэйн бы лучше предпочел что-нибудь попроще… Здесь же… Приглушенный свет, роскошная обстановка, все это как-то настраивало на неуместно романтичный лад. Да и это монументальное творение неизвестного мебельщика, то бишь в просторечии — кровать под балдахином, заметно выделяющаяся в пейзаже комнаты своими гигантскими размерами, наводило на весьма и весьма фривольные мысли. А еще, в добавок к этому, снова просыпались совсем уж ненужные и лишние в данный момент откровенные фантазии, заставляя Ара заметно нервничать по этому поводу.
Лей тоже был не слабо раздражен, рыча и огрызаясь все то время, пока проходил сеанс вечернего умывания и подготовки ко сну. Он даже зачем-то настоял на том, чтобы они легли спать полностью в одежде, не желая слышать доводы Ара, что к нему никто приставить не собирается.
Арэйн молчал из последних сил, стараясь ничего не отвечать на едкие и колкие замечания собрата по несчастью, пытаясь быть терпеливее и внутренне повторяя про себя, что тот имеет право на плохое настроение. Но с каждой минутой Лей становился все более и более невыносимым, настолько, что у Ара даже руки зачесались в стремлении ощутить, как под ними сминается беззащитное горло этого не слишком остроумного шутника. Но собственная шея, еще слишком хорошо помнившая, чем закончились для нее подобные стремления, отзывалась на эти мысли тупым нытьем. Поэтому брюнет изо всех сил подавлял в себе это и другие кровожадные желания, и только когда Лейн окончательно вывел его из себя, он, лишь крепко прижав его к себе, рыкнул ему прямо в ухо:
— Да замолчишь ты когда-нибудь или нет?!
От громкого звука Лей болезненно скривился, но прекращать свою «истерику», как обозвал про себя его состояние Ар, не собирался:
— Не беспокойся громила, в этой жизни мое молчание тебе не светит, так что лучше смирись и не говори, что я тебя не предупреждал. И, кстати, советую не сжимать меня так сильно, сломаешь ребра — болеть будет у обоих!
— Ничего, не сломаю! Я аккуратно, — обманчиво ласковым голосом пропел Ар. — Зато ты может быть прекратишь строить из себя всеми обиженного ежика.
Лейн внимательно посмотрел ему в глаза и с мерзкой ухмылочкой придвинул свое лицо еще ближе, почти в плотную к лицу брюнета и тихим, томным голосом с едва заметным придыхание зашептал:
— Ты уверен, что все дело в этом, мииилый?
Дыхание Лейна смешивалось с его дыханием, и Арэйн, которого и так бросало в пот от подобной близости, ощутил, что штаны ему стали заметно тесноваты, и замер, словно каменная статуя, молясь, чтобы проклятый змееныш, так нагло его провоцирующий, ничего не заметил.
— Просто ты, — в тоже самое время, пока Ар боролся с сами собой, продолжал Лей все тем же лилейным голосом, — так обвиняющий меня в пристрастии к мужчинам, как бы ты не отнекивался и сам не прочь потискать какого-нибудь паренька в укромном уголке или даже больше. Вот только я тебе уже говорил, — его голос из сладко-соблазнительного стал стальным, — что для своих игр тебе придется найти кого-нибудь другого. На меня можешь даже не рассчитывать. А теперь отпусти!
Что ответить на этот выпад? Отрицать подобное предположение было бы откровенным враньем, но и признать, что он так откровенно желает мужчину Арэйн просто не мог. Тем более что хотел он ни кого-нибудь абстрактного, не просто любого, а только то белобрысое наказание, которое сейчас сверлило его гневным взглядом топазовых глаз. Решив, что подумает об этом позже Ар разжал стиснутые руки.
Вывернувшись из чуть ослабленных объятий Лей отвернулся, лишь слегка прислонившись спиной к плечу брюнета.
Они стояли так несколько минут никто из них никак не решался перервать затянувшееся молчание. Наконец, Арэйн, все же справившись с собственными гормонами и запихнувший неподобающие мысли куда подальше, заговорил:
— Послушай, Лей, мы оба не в восторге от всего этого и… я тебя понимаю — у меня тоже нервы на пределе… Но ты сам еще недавно говорил, что нужно пытаться сдерживаться, пытаться сосуществовать друг с другом…
— Я знаю, просто не думал, что это будет так сложно.
Голос Лея звучал глухо и как-то обиженно-безнадежно, настолько, что Ар с трудом подавил в себе желание снова прижать его к себе, только теперь не для того, чтобы наказать, а чтобы утешить, словно маленького потерявшегося ребенка. И только ожидаемая стопроцентно отрицательная реакция блондина на его действия остановила Арэйна. Вместо этого он спросил:
— Но мы ведь постараемся?
— Постараемся… — словно эхо повторил за ним Лей, а затем, повернувшись и посмотрев прямо Ару в глаза, добавил: — Прости, что не сдержался.
Взгляд блондина был такой грустный и потерянный, что Ар, проглотив все претензии, тепло улыбнулся в ответ:
— Ладно уж, ничего страшного. Скоро будет легче, когда лекарство начнет действовать, а там и вообще избавимся от этого мархового проклятья.
Лей улыбнулся в ответ. Не такой улыбкой, как всегда, больше похожей на какую-то насмешливую гримасу, придававшую ему такое выражение, словно бы он смеется над всем миром, а настоящей, живой, чуть неуверенной, делавшей его, казалось бы, совершенно беззащитным перед всем миром. На сердце Арэйна потеплело. Но уже через мгновенье блондин снова «закрылся», став все той же самой ехидной заразой, какой знали его все.
— Тогда почему бы нам не попробовать разъединиться сейчас? Хватит уже изображать из себя две слипшиеся карамельки!
— Ты думаешь получится? Не рано ли! Ведь маг предупреждал…
— А мы медленно и аккуратно. Несколько часов прошло, должно было уже подействовать. В крайнем случае мы же ничем не рискуем — всегда можно приклеится обратно.
— Ну тогда давай. На счет три!
— Три!
Предложение Лейлана, хотя и было весьма неожиданным и, надо сказать, на взгляд Ара слегка несвоевременным, но брюнет ухватился за него, словно утопающий за последнюю соломинку.
Ар прекрасно понимал, что если так пойдет и дальше, то он не выдержит, обязательно выдаст свое состояние перед недругом, который, в свою очередь, устроит ему очередной образцово-показательный скандал. Поэтому нужно было рискнуть.
На этот раз боль пришла не сразу. Арэйн даже успел обрадоваться, что им уже не обязательно прикасаться друг к другу, но, как оказалось, рано торжествовал. Через две или три минуты по телу Арэйна прошла дрожь. Сначала не болезненная — просто неприятная, но с каждым мгновением скручивающая мышцы все сильнее. Позже появилось ощущение, как будто в каждый нерв вгоняют острые раскаленные иглы. С Леем, насколько он мог судить по выражению лица блондина, происходило то же самое.
Конечно же, эта боль была уже не такой сильной, скорее отголоском той, что они испытывали в храме, но все же весьма неприятной.
Решив, что поиздеваться над собой они еще успеют, Ар одним шагом преодолел разделяющее их пространство, сгреб Лейна в охапку и, уткнувшись ему куда-то в шею, тихо, чтобы не выдать дрожжи в голосе прошептал:
— Кажется, мы слегка поторопились…
— Да уж… — в нетвердом голосе блондина слышалась грустная усмешка. — Придется потерпеть друг друга еще какое-то время.
После этого, не сказав друг другу больше ни слова, они, закончив приготовления ко сну, легли в кровать. И если Лей уснул практически сразу, то Ар еще долго лежал без сна, пытаясь разложить все происходящее по полочкам. Впрочем, сон сморил его много раньше, чем он смог добраться до истины.
…Девушка была горячей и страстной. С нежным, гибким телом и изумительно гладкой кожей. Она так потрясающе извивалась и стонала в его руках, что Ар просто сходил с ума от возбуждения. Не в силах больше сдерживаться, он притянул ее еще ближе к себе, собираясь приступить к самому главному и…
Арэйн не знал, что его разбудило, и даже не сразу понял, что девушка, которую он видел, была сном. Потому что и в реальности он так же продолжал ощущать прижатое к себе горячее податливое тело, которое, судя по издаваемым им звукам, было вполне распаленным и готовым к большему. И даже не только готовым, а настойчиво требующим, чтобы его отлюбили сейчас же и как следует.
Еще не отойдя от сна, действуя на одних инстинктах, Ар потянулся к нему. Но стоило только брюнету открыть глаза…
Образ девушки испарился, как дым, но легче от этого отнюдь не стало. То, что явилось его взору в тот момент, было живым воплощением тех вчерашних запретных фантазий, которые Ар с таким трудом пытался отогнать. Лежащий в его объятиях Лей вызывал у и так уже перевозбужденного брюнета совершенно крышесносные эмоции. Он был бесподобен — бесстыдно прижимающийся к нему, так, что Ар словно бы чувствовал собой каждый изгиб его фигуры, нежными прикосновениями пальцев ласкающий его плечи, шею и затылок, заставляя удовольствие разрядами пробегать по нервам, скапливаясь внизу живота, легонько трущийся об него всем телом и настолько откровенно страстно-возбуждающе постанывающий, приоткрыв свои розовые губы… Такое зрелище даже каменную статую не могло оставить равнодушным, а Арэйн, был далеко не каменным. Хотя… может быть и не совсем так. Одна часть его тела сейчас уже вполне могла сравнится по крепости с гранитом.
При всем при этом блондинчик явно не осознавал своих действий, все еще пребывая в сонном угаре… Об этом можно было судить по крепко зажмуренным глазам и хаотичности движений. Впрочем, Арэйну было сейчас не до оценки степени адекватности партнера.
Самоконтроль летел в дальние дали, оставляя только сжигающее все на своем пути, словно лесной пожар, желание. Разум, на краю сознания невнятно шептавший что-то предостерегающее, отступал все дальше и дальше вглубь, сдавая свои позиции под таким напором, оставляя править балом одни голые инстинкты.
Сам еще до конца не понимая, что он делает, Ар потянулся к нежным, манящим губам, которыми бредил вот уже почти сутки, накрывая их своими, лаская их, смакуя, словно хмельное пряное вино, аккуратно проникая в горячую глубину рта и сплетаясь в безумном первобытном танце с юрким языком. Не находя никакого даже малейшего сопротивления, его руки, поглаживая, беспорядочно метались по телу блондина, забираясь под уже смятую и сбившуюся во сне рубашку, расстегивая пояс штанов, пытаясь охватить целиком, впитать полностью, без остатка, прочувствовать еще острее, полнее, ближе.
Кожа Лейна была словно горячий шелк, такая нежная, гладкая, ощущения вызываемые ею под своими пальцами казались Арэйну даже в сто крат лучше чем там, в душе. Может быть потому, что сейчас не было страха, не надо было ни от кого прятаться, скрывать свои эмоции, не нужно было врать себе и другим… Полное, беспросветное безумие, охватившее их целиком. Нет ничего недозволенного или неправильного, нет запретов, нет язвительных ухмылок и презрительных взглядов. Нет ничего… и есть все…
Наконец, оторвавшись от губ, напоследок шаловливо лизнув уголок рта, Ар легкими, словно прикосновения крыльев бабочки, почти невесомыми поцелуями скользнул по щеке. Осторожно прикусив зубами мочку уха он чуть пощекотал ее кончиком языка, чем заработал еще один довольный стон Лея, а затем, спустившись вниз, осторожными движениями губ начал ласкать шею, чувствуя бешенное биение пульса.
Ару хотелось попробовать его всего, ощутить, какова его кожа на вкус, покрыть поцелуями каждый сантиметр этого соблазнительного тела.
Рванув шнуровку на рубашке, он обнажил грудь и почти с благоговением приник к темным бусинам сосков, выделявшихся на чуть золотистой коже, словно вишневый джем на сливочном мороженном. Облизывая и осторожно, чтобы не причинить боли, покусывая их, Арэйн упивался острой реакцией на свои ласки. Казалось, еще немного и он сам кончит вот так просто, только от того, что смог доставить такое удовольствие своему партнеру.
Глаза блондина были все так же закрыты, но он отвечал так яростно и страстно, что не оставалось ни малейшего сомнения, что по крайней мере его тело принимает в происходящем живейшее участие.
О том же, что будет тогда, когда Лей очнется, Арэйн предпочитал не думать. Хотя в этот момент он вообще ни о чем не думал, полностью сосредоточившись на страстно-горячем теле в своих руках.
Когда одна из рук Арэйна наконец-то проникла в уже давно расстегнутую ширинку блондина и легонько сжала горячий бархатно-стальной ствол, начиная почти невесомо скользить по нему, Лей тихонько, чуть жалобно всхлипнул и, задышав часто-часто, начал яростно толкаться бедрами в ласкающие его пальцы, стараясь усилить и продлить ощущения.
Поймав слетевший с губ блондина вскрик, Ар снова впился в них поцелуем. На этот раз уже не легким и нежным, а страстным, жадным, требовательным. Он продолжал ловить глубокие стоны, все наращивая темп движения пальцев на каменно-твердом, пульсирующем органе Лея, при этом сам осторожно потираясь пахом о бедро блондина, пока не почувствовал, как тот, вздрогнув всем телом от накатившего удовольствия, не излился ему в руку. Ар кончил следом, даже не прикасаясь к себе, только от осознания того, что человек рядом с ним, сейчас дрожащий в оргазме от его ласк, никто иной как Лей, его бывший враг. А теперь?.. Друг?.. Любовник?.. Любимый?.. Просто мимолетное увлечение?.. Кто?
Брюнет чувствовал, что его отношение к прекрасному принцыку навсегда изменилось. Но как?
Арэйн не знал. Только лежа сейчас с закрытыми глазами и отходя от самого офигительного оргазма в своей жизни, он понимал, что так хорошо и так спокойно как рядом с этим язвительным красавчиком ему не было ни с одной из череды его многочисленных любовниц. И это несмотря на то, что секса как такового у них с Леем пока еще не было.
Пока еще?!
Неужели он думает о продолжении? Нет, это никогда не повторится, никогда… Нужно оставить безумству принадлежащие ему мгновения, забыть и спокойно жить дальше…
Вот только получится ли забыть?…
В какой-то момент лежания в нирване, до него дошла мысль, что вообще-то нужно бы привести себя и Лейна в порядок. Ну хотя бы примерный, потому что вряд ли блондин обрадуется тому, чем они тут занимались, скорее наоборот… А так, дай Боги, просто подумает, что ему очень хороший сон приснился.
К сожалению, как и многие по-настоящему полезные мысли в нашей жизни, эта пришла с большим опозданием.
Автор: мирэбо.
Бета: Lirilai de Nomore.
Рейтинг: NC-17.
Пейринг: м/м.
Жанр: романс, немного юмор
Размер: макси.
Статус: закончен.
Саммари: Проклятье вещь очень неприятная, особенно если благодаря ему ты оказываешься тесно связан с человеком, которого долгие годы ненавидел…
Дисклеймер: моё!
Размещение: с моего разрешения
От автора: Все будет очень просто и незамысловато))
Остальные главы можно найти здесь
Глава 7
Вернувшись в дом Люма, парни снова устроились все в той же достопамятной гостиной, стараясь переварить все произошедшее и решить, как же действовать дальше.
Первым нарушил молчание Лей:
— Нет, я знал, конечно, что маги люди эксцентричные, но никогда не думал, что до такой степени.
— Он всегда был немного странный, — весело улыбнувшись, подтвердил Люм. — Помню, когда я был маленьким, мы с отцом часто бывали у него в гостях, и он уже тогда казался таким же древним и таким же сумасшедшим. Возраст вообще мало меняет магов, только лишь подчеркивает доминирующие черты характера, да и для них те же пятнадцать лет — это песчинка в пустыне. Говорят, они выглядят на столько, на сколько внутренне себя ощущают, хотя я и не вполне склонен этому верить. Думаю, они сами управляют своей внешностью, а мэтру Зандру просто нравится реакция на свой внешний вид. А вообще подавляющее число магов имеют и более необычные привычки, просто чаще всего это не выставляют на показ так явно, да и не все увлечения настолько безобидны… Я достаточно хорошо общался с магами, им частенько нужны препараты, которые невозможно достать в обычных лавках, так что неплохо изучил их стиль мышления… И, на вашем месте, я бы все же не стал пренебрегать советами мэтра. Он, конечно, порой ведет себя, словно маленький ребенок, но, не смотря на это, является одним из самых лучших знатоков теории магии, а уж в знании проклятий с ним вряд ли кто-то сравнится, во всяком случае из Гильдии. Да и слов на ветер он не бросает.
Арэйн тихо застонал.
— О, ради Богов, Люм, только не начинай читать лекцию о возможностях магов. Я этого не выдержу.
— Не беспокойся. Не буду.
— И это ты говоришь «немного», тогда я даже не хочу знать что такое «чересчур», — ворчливо пробормотал блондин. — Да я как-то уже догадался, что это ему просто нравится притворятся простачком и водить других за нос. Но это ни на полушку не уменьшает степень моего удивления при первом взгляде на старика и его жилище.
— Шокировать людей он любит, — согласно кивнул Люм. — Ты еще не видел, какие фортели он с другими клиентами откалывает, это я просто попросил сильно не издеваться, потому что вам и так досталось. А уж что, говорят, он вытворяет при императорском дворе…
— Могу представить.
Люм весело фыркнул, вероятнее всего что-то вспомнив и явно сдерживая рвущийся наружу смех.
— Вряд ли, на такое даже у вас двоих фантазии не хватит, — а затем резко посерьезнел. — Так все-таки, что вы собираетесь делать? Неужели ехать искать этого отшельника?
— А нам больше ничего и не остается. Или ты можешь предложить что-то еще? — наконец подал голос до сих пор молчавший Арэйн.
— Необязательно же сами. Можно послать кого-нибудь к нему… — с легким налетом задумчивости, словно бы уже обдумывая детали плана предстоящей авантюры, протянул Люмьер. — Пусть для начала они поинтересуются, как снять проклятие.
Арэйн с сомнением покачал головой.
— Нет. Из этого вряд ли что-то хорошее выйдет. Ты ведь знаешь жрецов Сайен-даану… Они следуют каким-то своим, только им известным правилам. И я не говорю о их логике — ее вообще невозможно понять. Не думаю, что этот исключение. Он вполне может заартачиться и ничего не сказать. Да и возможно ему нужно будет посмотреть на нас, оценить степень проклятия и его силу, как это сделал твой мэтр. Поэтому ехать нам придется в любом случае, иначе это будет попусту потраченное время.
— Что ж, тогда я еду с вами!
— Зачем ты-то нам сдался?! — фыркнул лишенный даже намека на деликатность Лей. — Или думаешь, что мы такие беспомощные, что и шагу без твоего присмотра сделать не состоянии? Спешу тебя огорчить — свой нереализованный «материнский» инстинкт можешь растрачивать на ком-нибудь другом. Сами справимся, особенно теперь, когда благодаря средству старика, мы через несколько дней перестанем изображать из себя парочку жертв приворотного зелья.
— Помощь никогда не бывает лишней, — недовольно зыркнул на него Люм. — И вообще, у тебя я не спросил что мне делать. Захочу и поеду и…
— Люм не кипятись, Лей прав, — нельзя сказать, что эти слова дались Ару с такой уж легкостью — все таки признавать правоту того, с кем ты привык спорить до хрипоты по любому поводу, всегда неимоверно сложно. Особенно, когда одновременно ты не соглашаешься со своим лучшим другом, но смысла в сопровождении их Люмьером брюнет просто не видел.
Домашний мальчик, махавший шпагой только в пределах тренировочного зала, не привыкший к опасностям и трудностям, не знающий многого о теневой стороне жизни. Именно таким был Люм, даже не смотря на всю свою истинно торговую хитрость и изворотливость. Вряд ли он мог стать большой подмогой в какой-либо непредвиденной ситуации. Наоборот, опасение за жизнь лучшего друга в подобный момент может сыграть с Арэйном не самую лучшую шутку, поэтому он решил быть в этом вопросе абсолютно непреклонным.
— Ар! Я не понимаю — почему? — Люм выглядел до крайности возмущенным такой «черной неблагодарностью» своего друга. — Я ведь могу быть полезен…
— Чем же это?
— Ну… Хотя бы…
— Можешь даже не пытаться что-нибудь выдумывать, — наблюдая за потугами друга придумать хоть что-либо более или менее логичное, усмехнулся Ар, — все равно ничего не получится. Со всем, что встретится в пути, даже включая что-то совсем непредвиденное, мы и сами справимся. Так что лучше смирись, — а затем серьезно добавил. — Люм, поверь, я очень благодарен тебе за все, но больше ты ничем нам помочь не сможешь. Мы с Леем должны разобраться с этим сами. И поездка с нами — это плохая идея. Мы пока не знаем, что можно ожидать там и сколько это займет времени. Пока найдем отшельника, все таки пункт назначения — Лунные горы — это так расплывчато, неизвестно, где именно нам там его искать, пока уговорим нам помочь… Да и сможет ли он сам помочь или отправит нас куда-нибудь еще… А дела тебя ждать не будут, и я не хочу быть причиной твоего разорения… И это все не говоря уже о том, что двоим просто легче пройти там где трое огребут массу неприятностей и…
— Ну допустим до разорения мне далеко, и вполне можно было бы оставить моего заместителя управлять всем… Ничего бы не случилось. Но я все понял, не беспокойся, просто будь осторожен. Очень не хочу потерять друга из-за какой-то глупой случайности. И уж если так все сложилось — хорошенько береги своего врага, — при этих словах глаза Люма излишне весело сверкнули, но Ару было совсем некогда разбираться в настроениях своего друга. — И, пожалуйста, не ведите себя, как маленькие капризные дети, смотрите, не прибейте друг друга по дороге.
Не успел Ар даже открыть рот, чтобы ответить на это странное напутствие, как Лей успел вмешаться первым:
— Конечно, конечно, мамочка, — кривляясь, затараторил он. — Мы обещаем быть вежливыми и воспитанными мальчиками, не будем ругаться нехорошими словами и обязательно будем мыть уши и шею перед сном…
И быстро спрятался за спину Ара, спасаясь от пущенной в него возмущенным до глубины души Люмом подушки.
***
Ночью Арэйн долго не мог заснуть, пытаясь разложить по полочкам все произошедшее за последние сутки. Казалось бы так мало — всего какие-то жалкие двадцать четыре часа — и вся его жизнь: мысли, ощущения, желания — все поставлено с ног на голову. Он теперь и сам не знал, что является правильным и верным, а что наоборот ложным.
Арэйн повернул голову и посмотрел на лежавшего рядом Лея, который, удобно устроив голову ему на плече и одной рукой обняв поперек груди, тихо и безмятежно посапывал, щекоча горячим дыханием шею. Вот кому можно было бы позавидовать -никаких метаний, никаких сомнений, никакого страха…
А ведь Арэйн боялся, очень. Сам даже не зная чего больше — того, что проклятие не снимут, или того, что его снимут слишком быстро. Что он больше никогда, никогда… Нет, он не должен об этом думать, конечно же он хочет, чтобы сняли проклятие и как можно скорее. Как же может быть иначе? Главное повторять про себя это почаще и не смотреть, не думать…
Не смотреть…
Легко сказать, но так сложно оторвать взгляд. Глубоко и спокойно дышащий Лейлан сейчас выглядел так уютно и по-домашнему, так нежно, открыто, невинно, что отвести глаза было поистине невозможно. Наоборот, хотелось скользить по этому телу не только взглядом, попробовать, ощутить… А вот об этом Арэйн предпочитал не думать совсем, гоня от себя эти дикие мысли.
Он никогда не интересовался мужчинами, хотя, конечно же, прекрасно знал о возможности подобных отношений и даже видел такие пары, но вот чтобы применить подобное к себе… Это казалось поистине сумасшествием…
И уж тем более Ар никогда не мог даже подумать, что будет желать даже не просто какого-то абстрактного мужчину, а того, кого, казалось бы, всем сердцем ненавидел. Или уже не ненавидел?
Все эти безумные мысли плавили мозг.
Что это? Его желание или побочный результат проклятья? Нет! Ар не хотел об этом знать, он просто хотел, чтобы все это поскорее закончилось. Забыть!
Или все же не хотел? Однозначного ответа на все эти вопросы не было. Сознание Арэйна, казалось, состояло из двух равных частей, желавших совершенно противоположного и никак не хотевших прийти к консенсусу. И от этого не было спасения.
Совершенно запутавшись в собственных мыслях и рассуждениях, Арэйн попытался переключится на что-либо другое. Ему вспомнился сегодняшний вечер. После того, как удалось отговорить Люмьера от настойчивого желания их сопровождать, лучший друг заявил, что раз так, то он берет всю подготовку к путешествию на себя. Утомленные всем случившимся воры, не желая с ним спорить, почти безропотно согласились. Тем более, что ходить по лавкам и покупать необходимые предметы и вещи (инструменты, карты и т. д.) Ару с Леем в их теперешнем состоянии было весьма затруднительно.
Вечером, обсудив детали и плотно поужинав, парни двинули спать, уже было направив свои стопы в сторону той комнаты, в которой они отдыхали утром, но были вежливо остановлены и препровождены молчаливым дворецким в другую, выделенную им глубоко проникшимся проблемой Люмом. Но что это была за комната… Целый зал, обставленный, словно королевские апартаменты.
Комната для Высоких гостей, имевшаяся у каждого более или менее влиятельного человека империи. Никто ведь не знает, что может прийти Великим мира сего — вдруг они захотят воспользоваться твоим гостеприимством? Вот тут-то и нужно не ударить в грязь лицом.
Это обычай — в обязательном порядке обустраивать у себя в доме подобные комнаты — произошел от правящего примерно лет сорок назад императора Вейлана Первого, который просто обожал путешествовать по Империи, объездив ее вдоль и поперек наверное с тысячу раз. И останавливаться он любил не в гостиницах или, не дай Боги, на постоялых дворах, а в домах своих подданных, выбирая по принципу — какой больше приглянется ему по дороге. Поэтому сложно было угадать, к кому он заявится погостить в этот раз — к знатному вельможе, зажиточному торговцу или просто к разбогатевшему крестьянину. Какую ступеньку занимал в иерархии домовладелец императора интересовало мало, наоборот, он был даже рад узнать поближе людей из разных слоев общества. Единственное, что ему было важно, — комфорт, как бы странно это не казалось относительно такого заядлого путешественника. И если Вейлану нравилось, как его приняли в доме, то он вполне мог щедро одарить хозяина, раздавая золото и блага с истинно императорской расточительностью. Правда, и угодить его вкусам было далеко не так уж просто, поэтому каждый старался как мог — а то вдруг в следующий раз имперская карета остановится перед его дверью?
Правил Вейлан долго, до глубокой старости не изменяя своему увлечению. Поэтому, привыкшие к такой странности подданные даже после того, как на престол взошел его приемник, бывший волей случая ужасным домоседом, не изменили своей привычке оставлять одну комнату для императора. Вдруг в нынешнем правителе проснется семейная тяга к путешествиям.
Арэйн как-то и раньше не сомневался, что такая комната обязательно должна быть в доме Люмьера, но только ему еще ни разу не удавалось ее увидеть. Не интересовался как-то. А здесь…
И отчего этот паршивец решил, что им подходит именно эта комната? Если бы Ар так хорошо не знал характер своего друга, то просто подумал бы, что тот над ним издевается.
Арэйн бы лучше предпочел что-нибудь попроще… Здесь же… Приглушенный свет, роскошная обстановка, все это как-то настраивало на неуместно романтичный лад. Да и это монументальное творение неизвестного мебельщика, то бишь в просторечии — кровать под балдахином, заметно выделяющаяся в пейзаже комнаты своими гигантскими размерами, наводило на весьма и весьма фривольные мысли. А еще, в добавок к этому, снова просыпались совсем уж ненужные и лишние в данный момент откровенные фантазии, заставляя Ара заметно нервничать по этому поводу.
Лей тоже был не слабо раздражен, рыча и огрызаясь все то время, пока проходил сеанс вечернего умывания и подготовки ко сну. Он даже зачем-то настоял на том, чтобы они легли спать полностью в одежде, не желая слышать доводы Ара, что к нему никто приставить не собирается.
Арэйн молчал из последних сил, стараясь ничего не отвечать на едкие и колкие замечания собрата по несчастью, пытаясь быть терпеливее и внутренне повторяя про себя, что тот имеет право на плохое настроение. Но с каждой минутой Лей становился все более и более невыносимым, настолько, что у Ара даже руки зачесались в стремлении ощутить, как под ними сминается беззащитное горло этого не слишком остроумного шутника. Но собственная шея, еще слишком хорошо помнившая, чем закончились для нее подобные стремления, отзывалась на эти мысли тупым нытьем. Поэтому брюнет изо всех сил подавлял в себе это и другие кровожадные желания, и только когда Лейн окончательно вывел его из себя, он, лишь крепко прижав его к себе, рыкнул ему прямо в ухо:
— Да замолчишь ты когда-нибудь или нет?!
От громкого звука Лей болезненно скривился, но прекращать свою «истерику», как обозвал про себя его состояние Ар, не собирался:
— Не беспокойся громила, в этой жизни мое молчание тебе не светит, так что лучше смирись и не говори, что я тебя не предупреждал. И, кстати, советую не сжимать меня так сильно, сломаешь ребра — болеть будет у обоих!
— Ничего, не сломаю! Я аккуратно, — обманчиво ласковым голосом пропел Ар. — Зато ты может быть прекратишь строить из себя всеми обиженного ежика.
Лейн внимательно посмотрел ему в глаза и с мерзкой ухмылочкой придвинул свое лицо еще ближе, почти в плотную к лицу брюнета и тихим, томным голосом с едва заметным придыхание зашептал:
— Ты уверен, что все дело в этом, мииилый?
Дыхание Лейна смешивалось с его дыханием, и Арэйн, которого и так бросало в пот от подобной близости, ощутил, что штаны ему стали заметно тесноваты, и замер, словно каменная статуя, молясь, чтобы проклятый змееныш, так нагло его провоцирующий, ничего не заметил.
— Просто ты, — в тоже самое время, пока Ар боролся с сами собой, продолжал Лей все тем же лилейным голосом, — так обвиняющий меня в пристрастии к мужчинам, как бы ты не отнекивался и сам не прочь потискать какого-нибудь паренька в укромном уголке или даже больше. Вот только я тебе уже говорил, — его голос из сладко-соблазнительного стал стальным, — что для своих игр тебе придется найти кого-нибудь другого. На меня можешь даже не рассчитывать. А теперь отпусти!
Что ответить на этот выпад? Отрицать подобное предположение было бы откровенным враньем, но и признать, что он так откровенно желает мужчину Арэйн просто не мог. Тем более что хотел он ни кого-нибудь абстрактного, не просто любого, а только то белобрысое наказание, которое сейчас сверлило его гневным взглядом топазовых глаз. Решив, что подумает об этом позже Ар разжал стиснутые руки.
Вывернувшись из чуть ослабленных объятий Лей отвернулся, лишь слегка прислонившись спиной к плечу брюнета.
Они стояли так несколько минут никто из них никак не решался перервать затянувшееся молчание. Наконец, Арэйн, все же справившись с собственными гормонами и запихнувший неподобающие мысли куда подальше, заговорил:
— Послушай, Лей, мы оба не в восторге от всего этого и… я тебя понимаю — у меня тоже нервы на пределе… Но ты сам еще недавно говорил, что нужно пытаться сдерживаться, пытаться сосуществовать друг с другом…
— Я знаю, просто не думал, что это будет так сложно.
Голос Лея звучал глухо и как-то обиженно-безнадежно, настолько, что Ар с трудом подавил в себе желание снова прижать его к себе, только теперь не для того, чтобы наказать, а чтобы утешить, словно маленького потерявшегося ребенка. И только ожидаемая стопроцентно отрицательная реакция блондина на его действия остановила Арэйна. Вместо этого он спросил:
— Но мы ведь постараемся?
— Постараемся… — словно эхо повторил за ним Лей, а затем, повернувшись и посмотрев прямо Ару в глаза, добавил: — Прости, что не сдержался.
Взгляд блондина был такой грустный и потерянный, что Ар, проглотив все претензии, тепло улыбнулся в ответ:
— Ладно уж, ничего страшного. Скоро будет легче, когда лекарство начнет действовать, а там и вообще избавимся от этого мархового проклятья.
Лей улыбнулся в ответ. Не такой улыбкой, как всегда, больше похожей на какую-то насмешливую гримасу, придававшую ему такое выражение, словно бы он смеется над всем миром, а настоящей, живой, чуть неуверенной, делавшей его, казалось бы, совершенно беззащитным перед всем миром. На сердце Арэйна потеплело. Но уже через мгновенье блондин снова «закрылся», став все той же самой ехидной заразой, какой знали его все.
— Тогда почему бы нам не попробовать разъединиться сейчас? Хватит уже изображать из себя две слипшиеся карамельки!
— Ты думаешь получится? Не рано ли! Ведь маг предупреждал…
— А мы медленно и аккуратно. Несколько часов прошло, должно было уже подействовать. В крайнем случае мы же ничем не рискуем — всегда можно приклеится обратно.
— Ну тогда давай. На счет три!
— Три!
Предложение Лейлана, хотя и было весьма неожиданным и, надо сказать, на взгляд Ара слегка несвоевременным, но брюнет ухватился за него, словно утопающий за последнюю соломинку.
Ар прекрасно понимал, что если так пойдет и дальше, то он не выдержит, обязательно выдаст свое состояние перед недругом, который, в свою очередь, устроит ему очередной образцово-показательный скандал. Поэтому нужно было рискнуть.
На этот раз боль пришла не сразу. Арэйн даже успел обрадоваться, что им уже не обязательно прикасаться друг к другу, но, как оказалось, рано торжествовал. Через две или три минуты по телу Арэйна прошла дрожь. Сначала не болезненная — просто неприятная, но с каждым мгновением скручивающая мышцы все сильнее. Позже появилось ощущение, как будто в каждый нерв вгоняют острые раскаленные иглы. С Леем, насколько он мог судить по выражению лица блондина, происходило то же самое.
Конечно же, эта боль была уже не такой сильной, скорее отголоском той, что они испытывали в храме, но все же весьма неприятной.
Решив, что поиздеваться над собой они еще успеют, Ар одним шагом преодолел разделяющее их пространство, сгреб Лейна в охапку и, уткнувшись ему куда-то в шею, тихо, чтобы не выдать дрожжи в голосе прошептал:
— Кажется, мы слегка поторопились…
— Да уж… — в нетвердом голосе блондина слышалась грустная усмешка. — Придется потерпеть друг друга еще какое-то время.
После этого, не сказав друг другу больше ни слова, они, закончив приготовления ко сну, легли в кровать. И если Лей уснул практически сразу, то Ар еще долго лежал без сна, пытаясь разложить все происходящее по полочкам. Впрочем, сон сморил его много раньше, чем он смог добраться до истины.
***
…Девушка была горячей и страстной. С нежным, гибким телом и изумительно гладкой кожей. Она так потрясающе извивалась и стонала в его руках, что Ар просто сходил с ума от возбуждения. Не в силах больше сдерживаться, он притянул ее еще ближе к себе, собираясь приступить к самому главному и…
Арэйн не знал, что его разбудило, и даже не сразу понял, что девушка, которую он видел, была сном. Потому что и в реальности он так же продолжал ощущать прижатое к себе горячее податливое тело, которое, судя по издаваемым им звукам, было вполне распаленным и готовым к большему. И даже не только готовым, а настойчиво требующим, чтобы его отлюбили сейчас же и как следует.
Еще не отойдя от сна, действуя на одних инстинктах, Ар потянулся к нему. Но стоило только брюнету открыть глаза…
Образ девушки испарился, как дым, но легче от этого отнюдь не стало. То, что явилось его взору в тот момент, было живым воплощением тех вчерашних запретных фантазий, которые Ар с таким трудом пытался отогнать. Лежащий в его объятиях Лей вызывал у и так уже перевозбужденного брюнета совершенно крышесносные эмоции. Он был бесподобен — бесстыдно прижимающийся к нему, так, что Ар словно бы чувствовал собой каждый изгиб его фигуры, нежными прикосновениями пальцев ласкающий его плечи, шею и затылок, заставляя удовольствие разрядами пробегать по нервам, скапливаясь внизу живота, легонько трущийся об него всем телом и настолько откровенно страстно-возбуждающе постанывающий, приоткрыв свои розовые губы… Такое зрелище даже каменную статую не могло оставить равнодушным, а Арэйн, был далеко не каменным. Хотя… может быть и не совсем так. Одна часть его тела сейчас уже вполне могла сравнится по крепости с гранитом.
При всем при этом блондинчик явно не осознавал своих действий, все еще пребывая в сонном угаре… Об этом можно было судить по крепко зажмуренным глазам и хаотичности движений. Впрочем, Арэйну было сейчас не до оценки степени адекватности партнера.
Самоконтроль летел в дальние дали, оставляя только сжигающее все на своем пути, словно лесной пожар, желание. Разум, на краю сознания невнятно шептавший что-то предостерегающее, отступал все дальше и дальше вглубь, сдавая свои позиции под таким напором, оставляя править балом одни голые инстинкты.
Сам еще до конца не понимая, что он делает, Ар потянулся к нежным, манящим губам, которыми бредил вот уже почти сутки, накрывая их своими, лаская их, смакуя, словно хмельное пряное вино, аккуратно проникая в горячую глубину рта и сплетаясь в безумном первобытном танце с юрким языком. Не находя никакого даже малейшего сопротивления, его руки, поглаживая, беспорядочно метались по телу блондина, забираясь под уже смятую и сбившуюся во сне рубашку, расстегивая пояс штанов, пытаясь охватить целиком, впитать полностью, без остатка, прочувствовать еще острее, полнее, ближе.
Кожа Лейна была словно горячий шелк, такая нежная, гладкая, ощущения вызываемые ею под своими пальцами казались Арэйну даже в сто крат лучше чем там, в душе. Может быть потому, что сейчас не было страха, не надо было ни от кого прятаться, скрывать свои эмоции, не нужно было врать себе и другим… Полное, беспросветное безумие, охватившее их целиком. Нет ничего недозволенного или неправильного, нет запретов, нет язвительных ухмылок и презрительных взглядов. Нет ничего… и есть все…
Наконец, оторвавшись от губ, напоследок шаловливо лизнув уголок рта, Ар легкими, словно прикосновения крыльев бабочки, почти невесомыми поцелуями скользнул по щеке. Осторожно прикусив зубами мочку уха он чуть пощекотал ее кончиком языка, чем заработал еще один довольный стон Лея, а затем, спустившись вниз, осторожными движениями губ начал ласкать шею, чувствуя бешенное биение пульса.
Ару хотелось попробовать его всего, ощутить, какова его кожа на вкус, покрыть поцелуями каждый сантиметр этого соблазнительного тела.
Рванув шнуровку на рубашке, он обнажил грудь и почти с благоговением приник к темным бусинам сосков, выделявшихся на чуть золотистой коже, словно вишневый джем на сливочном мороженном. Облизывая и осторожно, чтобы не причинить боли, покусывая их, Арэйн упивался острой реакцией на свои ласки. Казалось, еще немного и он сам кончит вот так просто, только от того, что смог доставить такое удовольствие своему партнеру.
Глаза блондина были все так же закрыты, но он отвечал так яростно и страстно, что не оставалось ни малейшего сомнения, что по крайней мере его тело принимает в происходящем живейшее участие.
О том же, что будет тогда, когда Лей очнется, Арэйн предпочитал не думать. Хотя в этот момент он вообще ни о чем не думал, полностью сосредоточившись на страстно-горячем теле в своих руках.
Когда одна из рук Арэйна наконец-то проникла в уже давно расстегнутую ширинку блондина и легонько сжала горячий бархатно-стальной ствол, начиная почти невесомо скользить по нему, Лей тихонько, чуть жалобно всхлипнул и, задышав часто-часто, начал яростно толкаться бедрами в ласкающие его пальцы, стараясь усилить и продлить ощущения.
Поймав слетевший с губ блондина вскрик, Ар снова впился в них поцелуем. На этот раз уже не легким и нежным, а страстным, жадным, требовательным. Он продолжал ловить глубокие стоны, все наращивая темп движения пальцев на каменно-твердом, пульсирующем органе Лея, при этом сам осторожно потираясь пахом о бедро блондина, пока не почувствовал, как тот, вздрогнув всем телом от накатившего удовольствия, не излился ему в руку. Ар кончил следом, даже не прикасаясь к себе, только от осознания того, что человек рядом с ним, сейчас дрожащий в оргазме от его ласк, никто иной как Лей, его бывший враг. А теперь?.. Друг?.. Любовник?.. Любимый?.. Просто мимолетное увлечение?.. Кто?
Брюнет чувствовал, что его отношение к прекрасному принцыку навсегда изменилось. Но как?
Арэйн не знал. Только лежа сейчас с закрытыми глазами и отходя от самого офигительного оргазма в своей жизни, он понимал, что так хорошо и так спокойно как рядом с этим язвительным красавчиком ему не было ни с одной из череды его многочисленных любовниц. И это несмотря на то, что секса как такового у них с Леем пока еще не было.
Пока еще?!
Неужели он думает о продолжении? Нет, это никогда не повторится, никогда… Нужно оставить безумству принадлежащие ему мгновения, забыть и спокойно жить дальше…
Вот только получится ли забыть?…
В какой-то момент лежания в нирване, до него дошла мысль, что вообще-то нужно бы привести себя и Лейна в порядок. Ну хотя бы примерный, потому что вряд ли блондин обрадуется тому, чем они тут занимались, скорее наоборот… А так, дай Боги, просто подумает, что ему очень хороший сон приснился.
К сожалению, как и многие по-настоящему полезные мысли в нашей жизни, эта пришла с большим опозданием.
@темы: Слеш, Судьба любит пошутить, Мое творчество
-
-
26.09.2010 в 20:19-
-
26.09.2010 в 20:42-
-
26.09.2010 в 20:46Ну а кто сказал, что у них все должно быть так хорошо и гладко))) Парни еще здорово потреплют друг другу нервы.
Lere_Erkham
-
-
26.09.2010 в 20:48-
-
26.09.2010 в 20:49А вообще, по хорошему, Лей теперь имеет полное право орать: "Ты меня обесчестил! Теперь ты должен на мне жениться!" Представляю ужас Ара и аж на душе теплеет )))) Думаю, Лею тоже будет весело
-
-
26.09.2010 в 20:59Постараюсь оправдать ожидания
Hell aka Alexiel
Ты думаешь у Ара была пресная жизнь? Ну... Хотя такого вот "восторга" ему точно недоставало.
Лей теперь имеет полное право орать: "Ты меня обесчестил! Теперь ты должен на мне жениться!"
Да-а-а... представила эту сценку *улыбается улыбкой доброй голодной пираньи* Оказывается я тоже очень-очень "добрый" и "милосердный" человек, так что ты не одна такая)))
-
-
26.09.2010 в 21:01Канешна! У него не было "Большой и чистой любови"! Теперь будет
ты не одна такая)))
-
-
26.09.2010 в 21:07У него не было "Большой и чистой любови"! Теперь будет
*чешет затылок* О-о-о, я думаю он ужасно "рад" этому обстоятельству
-
-
30.09.2010 в 20:08*Счастливо смеется и поет*
-
-
30.09.2010 в 21:42Мне здесь тоже удобнее, поэтому наконец победила свою лень и завела дневник)))
-
-
30.09.2010 в 23:06-
-
10.09.2011 в 20:03Волшееебнаааааа...
-
-
11.09.2011 в 21:20